Ноэл Кауард - Настоящая комедия [=Цветок смеющийся]
Гарри. Понимаю.
Джоанна. Нет, не понимаешь. Я точно знаю, о чем ты думаешь. И, конечно же, не могу тебя в этом винить. Ты — один из лучших романтических комедийных актеров, и для тебя вполне естественно полагать, что каждая женщина мечтает о том, чтобы оказаться в твоих объятьях. К примеру, ты не веришь, что я забыла ключ от двери подъезда. В этом у меня нет ни малейших сомнений.
Гарри. Здорово у тебя получается… Клянусь Богом, здорово!
Джоанна. Как вызвать такси? Я позвоню сама.
Гарри. Триста двадцать пять двадцать шесть шестьдесят четыре.
Джоанна набирает номер, ждет.
Джоанна. Алле… алле… это триста двадцать пять двадцать шесть шестьдесят четыре?.. Ох, извините, ошиблась номером.
Гарри, хохоча, плюхается на диван.
Джоанна. Чего ты смеешься?
Гарри. Над тобой, Джоанна.
Джоанна (вновь набирает номер). Получаешь удовольствие, не так ли?
Гарри (вскакивает, берет трубку из ее руки). Твоя взяла.
Джоанна. Дай мне трубку и, пожалуйста, не выводи из себя.
Гарри. Хочешь еще выпить?
Джоанна. Нет, благодарю.
Гарри. Сигарету?
Джоанна. Нет.
Гарри. Пожалуйста… я извиняюсь.
Джоанна молча идет к дивану.
Джоанна. Мне бы хотелось, чтобы ты действительно извинялся.
Гарри (протягивает ей сигарету). Может, так оно и есть.
Джоанна. Я могла бы расплакаться, знаешь ли, это очень действенно, если я бы владела этим приемом.
Гарри. Да, владение такими приемами — важная составляющая актерского мастерства.
Джоанна. Да ладно тебе.
Гарри (давая ей прикурить). Что-то наш разговор зашел в тупик.
Джоанна. Пожалуй, я еще выпью, только налей мне чуть-чуть. Твоими стараниями я что-то совсем засмущалась. Разумеется, это одна из граней твоего таланта, не так ли… запугивать людей?
Гарри (наливает ей виски с содовой). Ты же не собираешься притворяться, что я тебя пугаю.
Джоанна. Фрида Лоусон на днях сказала мне, что боится тебя до смерти.
Гарри. Понятия не имею, почему, я же ее практически не знаю.
Джоанна. Во-первых, ты — личность выдающаяся, а во-вторых, твоя репутация… ну… что ли… безжалостного человека.
Гарри (приносит ей стакан). В любви или в социальном общении?
Джоанна. Там и там.
Гарри. Ну… как настроение?
Джоанна. Думаю, получше.
Гарри. Очень красивое платье.
Джоанна. Я была в нем на концерте Тосканни.
Гарри. Он тоже пугает людей, когда фальшивит.
Джоанна. Ты иногда вдруг становишься таким молодым. Хотелось бы знать, какой ты на самом деле, под всеми этими масками.
Гарри. Обычный простой парень, насквозь пропитанный идеализмом.
Джоанна. И сентиментальностью, так что тебе самое место в викторианской эпохе.
Гарри. Я долгие часы работаю над этим образом.
Джоанна. По большому счету, ты счастлив?
Гарри. До безумия.
Джоанна. Не надоедает тебе быть боссом, командовать жизнями других людей, требовать, чтобы все обожали тебя и повиновались мановению твоего пальчика?
Гарри. Никогда. Я этим упиваюсь.
Джоанна. Я это подозревала, но не знала наверняка.
Гарри. Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь сыграл?
Джоанна. Нет, благодарю.
Гарри. Не хочешь? Ты должно быть, страшно злишься!
Джоанна. Не злюсь, просто у меня хороший музыкальный вкус.
Гарри. Ты еще и дерзишь. Более того, просто грубишь.
Джоанна. Да уж, нагрубила, все так. Извини.
Гарри. Пустяки. Что будем делать теперь?
Джоанна. Делать? Разве обязательно что-либо делать?
Гарри. Не знаю. Мой житейский опыт подсказывает, что вроде бы надо, но я никак не возьму в толк, что именно. Поэтому и предложил поиграть тебе.
Джоанна. Всегда есть радио.
Гарри. Только не здесь!
Джоанна. Как хорошо, что я — взрослая женщина. Это так трудно, быть юной и неопытной.
Гарри. Тонкий намек на мое обаяние?
Джоанна. Ты так ярко сверкаешь. Такой нарядный… и так славно позвякивают все эти маленькие колокольчики.
Гарри. Тебя послушать, так я — цирковая лошадь.
Джоанна. Но ведь ты и есть цирковая лошадь! Выходишь на арену, чтобы тобой восхищались, прыгаешь, с такой уверенностью, сквозь все затянутые бумагой кольца.
Гарри. А теперь послушай, Джоанна. Как я понимаю, с решением ты определилась. Эти пикировка действует мне на нервы. Чего ты хочешь?
Джоанна. Я хочу, чтобы ты стал, каким ты, по моему разумению, и есть на самом деле, дружелюбным, искренним, заслуживающим доверия. Я хочу, чтобы ты оказал мне честь и перестал хоть на короткое время играть, приказал опустить занавес, стер грим, расслабился.
Гарри. В последнее время все советуют мне расслабиться.
Джоанна. Не могу их в этом винить.
Гарри. Будь я более уязвимым, дорогая Далида, ты бы давно укоротила мои шелковистые волосы.
Джоанна. А почему ты боишься стать уязвимым? Этим ты только облегчишь себе жизнь. Это так утомительно, все время быть начеку.
Гарри. Я раскусил тебя с самого начала.
Джоанна. Правда?
Гарри. Ты — первостатейная хищница!
Джоанна. Гарри!
Гарри. Ты прихватила Генри, когда он выздоравливал, потом сожрала Морриса, а теперь взялась за меня! И не пытайся отрицать, я вижу это в твоих глазах. Ты внезапно появляешься глубокой ночью, не скрывая желания одержать новую победу. Ты буквально источаешь это желание. Прическу ты сделала во второй половине дня, так? Покрасила ногти на руках и, скорее всего, на ногах. Платье новое, я не ошибаюсь? Эти туфельки ты тоже надела первый раз, как и чулки. А твой разум подготовился к захвату даже лучше, чем тело. Каждое слово, фраза, смена настроения, все тщательно выверено. Точная доза антагонизма между полами, смешанная с тонкой лестью, потом резкий переход, момент выбирается идеально, от недвусмысленных намеков к девической застенчивости. Ты хочешь знать, какой я на самом деле, не так ли, под сверкающим фасадом? Хорошо. Я тебе скажу, каков я на самом деле. Абсолютно честный! Когда меня загоняют в угол, я говорю правду, а правда в этот момент состоит в том, что я знаю тебя, Джоанна. Знаю, чего ты добиваешься, вижу тебя насквозь. Уходи! Оставь меня в покое!
Джоанна (смеясь). Занавес!
Гарри (он у стола с бутылками). Черт, содовой больше нет.
Джоанна. Выпей чистого виски, милый.
Гарри. Как ты смеешь называть меня милым?!
Джоанна. Потому что для меня ты милый… и всегда таким был.
Гарри. Немедленно уходи.
Джоанна. Я вышла замуж за Генри из-за тебя.
Гарри. Нет такой низости, на которую ты бы ни решилась.
Джоанна. Ни одной. Я люблю тебя, люблю тебя уже семь лет, и с этим пора что-то делать.
Гарри (вышагивает по комнате). Это конец!
Джоанна (ровным голосом). Нет, сладенький мой, только начало.
Гарри. А теперь послушай меня, Джоанна…
Джоанна. Думаю сначала тебе нужно выслушать меня.
Гарри. И не подумаю.
Джоанна (поднимается с дивана, спокойная и уверенная в себе). Ты должен, это очень важно для нас обоих. Пожалуйста, присядь.
Гарри. Я лучше похожу, если ты не возражаешь.
Джоанна. Сядь, мой милый, сладенький Гарри, пожалуйста, сядь. Тебе нужно сосредоточиться, все не так плохо, как может показаться. Я должна тебе все объяснить, но не могу этого сделать, когда ты мельтешишь перед глазами.
Гарри (падая на диван). Это отвратительно.
Джоанна. Сначала ты должен пообещать, что абсолютно честно ответишь мне на один вопрос. Обещаешь?
Гарри. Какой вопрос?
Джоанна. Сначала пообещай.
Гарри. Да… хорошо… обещаю.
Джоанна. Если бы ты никогда раньше меня не видел, если бы этим вечером мы встретились впервые в жизни, если бы ничто не связывало меня со знакомым тебе человеком, занялся бы ты со мной любовью? Хотел бы меня?
Гарри. Да.
